Requiem of an endeavoring chameleon

Originally posted by plasmastik at Zionist whore

В августе 2008 года произошло событие, оставшееся практически  не замеченным, хотя редакторы честно старались сочинить к нему как  можно более пафосный заголовок. По факту же «мужественный прорыв блокады» был всего лишь туристическим  вояжем полусотни европейских правозащитников: две легкие яхты забрали их с ласковых пляжей Кипра и доставили к берегам Сектора Газы. «Израильская военщина» закрыла на то глаза, позволив датчанам, итальянцам, британцам, грекам вдоволь пофотографироваться на фоне улыбающихся детей, палестинских флагов и лозунгов типа «Свободу Газе».

 

( Read more... )
(C) dmitriy_dabb a.k.a. Дмитрий Бавырин

Удивительное дело: стоит заговорить о ракетных обстрелах Израиля, адепты палестинцев тут же начинают вопить об исторической справедливости. Надо понимать, бомбить базы Хамаса – это не справедливо с т.з. истории, а стрелять в еврейских детей – исторически оправданная мера...
Эта ублюдочная логика не заслуживает серьезной дискуссии. Однако тем, кто действительно хочет разобраться в ситуации, надо понимать: адепты Хамаса, помимо всего прочего, нагло врут. И врут именно в этом самом историческом аспекте, который предполагает, что евреи якобы отсутствовали в Палестине 2 тыс. лет, свалились арабам на голову в 1948 году и отняли у них землю.
Как же обстоит дело на самом деле? Используем полюбившийся нам метод аналогии – и рассмотрим ситуацию с точки зрения квартирного вопроса.

До революции в небольшой, но уютной квартире жила большая дворянская семья – 12 человек. Были они не богаты – особо не шиковали, постоянной прислуги не держали. Так, придет время от времени какой ремесленник или рабочий, поживет временно, сделает работу, да и уйдет восвояси. Кто-то их любил, кто-то не очень, но все знали, что это их квартира, и никому бы в голову не пришло предъявлять на нее права. Жилья-то в городе было предостаточно.
И вдруг – революция. Война, беспорядки, репрессии, голод. По семье крепко ударили: кто-то погиб на фронте, кто-то умер от болезней, нескольких человек арестовали и расстреляли, а оставшиеся уехали к родственникам или на заработки. И вот остался в квартире один-единственный старичок, старенький и больной.
Пришел назначенный новой властью управдом, посмотрел на старичка, сказал: ну хрен с тобой, все равно скоро помрешь. Квартирку национализировали, временно опечатали, да так и оставили. Жилья-то в городе было предостаточно.
Прослышали о том цыгане: дай, думают, поживем там пока. Дед сирый, чего он нам сделает. К тому же бывший буржуазный элемент, значит, рыпаться не будет.
Поселились цыгане в квартире – старичок не возражал. А хоть бы и возражал, что толку? Так они у него только пенсию отнимают, а будет возникать – еще и бить начнут.
Шло время, цыгане сменяли друг друга. Одна семья уходила, другая приходила. Но все исправно отнимали у старичка пенсию. Квартира пришла в упадок: о ремонте никто не заботился, убирать за собой цыганам тоже резона не было – сегодня тут ночуют, завтра в другое место уйдут.
Управдомы тоже менялись: время лихое – то одного посадят, то другого. Но каждый из них знал, что в той квартирке цыгане ночуют, да еще дед живет, из прежних. Может, живет, а может уже и помре.
И вдруг – событие: к старичку сын приехал. Молодой, красивый, сильный, при деньгах. И, что самое главное, принципиальный. Как увидел, что цыгане отца обижают да пенсию отнимать повадились, – сразу по ушам надавал.
Затем к управдому пошел и говорит: так и так, квартирка-то оно конечно государственная, да все ж таки как наша. Да вот и отец мой все это время тут жил. Так что уж имейте в виду, что я с ним тоже поживу покамест, а там посмотрим. Управдом только плечами пожал: охота тебе с цыганами квартировать – на здоровье.
А сын сразу за дело взялся: в квартире прибрался, ремонт организовал, родственников обзвонил – мол, давайте отцу поможем, да и наше родовое гнездо поправим чуток. Цыган он не трогал – не выгонять же людей на улицу, не звери мы все ж таки.
Тут и второй сын приехал. Посмотрел, одобрил: хорошее дело делаете, я к вам с удовольствием в гости буду приезжать. Затем еще кто-то из родни наведался и еще.
Вот тут цыгане и забеспокоились. Поняли, что квартирка из рук уплывает. Пошли к управдому, говорят: мы, это самое, исключительно протестуем против того, чтобы всякий буржуазный класс нашу квартиру заселял. Управдом почесал в затылке и говорит: ну, вообще-то, если по-хорошему, это их квартира… но вы живите, вам-то чего? вас же никто не трогает…
Поняли цыгане, что дело дрянь. Пошли к своему барону – у него был домик по соседству: говорят, так и так. Барон – умный, говорит: надо было раньше квартирку на себя переписывать! Постарайтесь теперь доказать, что вы всегда там жили.
А как доказать? Там сколько таборов ночевало, не упомнишь теперь.
Да очень просто доказать: вот пройди по району, спроси у любого, кто в такой-то квартире живет? Тебе каждый скажет: цыгане. А кто раньше жил? Цыгане. А еще раньше? Цыгане… ну и еще господа какие-то, но это еще когда было.
И началось. Сыновья квартиру ремонтируют, цыгане по району бегают. К отцу родственники приезжают – цыгане тоже три табора в квартиру набили, и кого не спроси – всегда тут жил. Сыновья строят, цыгане саботируют.
Ну ясное дело, начались ссоры. Тут и там цыгане по ушам схлопочут. Но бывает, что и наоборот – подкараулят родственника из новоприбывших, да измочалат как следует. Целый день шум-гам, окрестные жильцы начали жаловаться.
Управдом пришел, посмотрел, говорит: ну давайте как-нибудь договоримся уже? Семья говорит: давайте-давайте, мы только рады будем! Цыганы весь табор подняли, загудели: не о чем тут договариваться, наша квартира и все тут.
И вот такая тут дилемма. Раньше оно бы как? Управдом позвонил бы куда надо, через полчаса приехали бы специалисты – и цыган ликвидировали. Или – семью. А лучше – и тех, и других. Да вот незадача, нынче другие времена, травоядные. Да и с жильем напряженка, какой раньше не было. Квартиры подорожали.
Управдом посмотрел на предмет спора: семь комнат. Четыре комнаты семья уже отремонтировала и поселилась там – цыган не пускает, чтоб не гадили. Три комнаты за цыганами остались. Ну, говорит управдом, так и поделим. На семью четыре комнаты запишем, на вас три. Семья согласилась с радостью. Цыгане отказались – не пойдем на твои компромиссы, начальник, нам вся квартира положена. Управдом пожал плечами и говорит: я запишу, как сказал, а вы сами разбирайтесь.
И вот, когда управдом ушел, кинули цыгане клич на всю округу, собрали толпу огромную и напали на семью. Но сыновья тоже не дураки – подготовились и дали достойный отпор. Всех цыган в районе зашугали, так что никто и рта открыть не смел. И зажили в своих положенных четырех комнатах, в чистоте и довольствии. Цыган по-прежнему не трогали – раз уж управдом отписал им три комнаты, пусть живут. Но должен быть закон и порядок, бардака у себя в квартире мы не потерпим.
Вот так с тех пор они и живут. Семья растет и множится, богатеет и развивается. Цыгане сидят в своих трех комнатах, даже не в состоянии сделать ремонт, но активно плодятся. Тянут из барона деньги – на поддержку в тяжелой ситуации. Тянут из управдома душу: нас угнетают, обижают. Тянут из семьи жилы, постоянно устраивая мелкие и крупные пакости.
На весь город прославилась та квартира. Кто семью поддерживает, а кто цыган. Но мало кто помнит, что семья там жила всегда – и никогда эту квартиру не покидала, а цыгане появились совсем не сразу, да и не те, что нынче. Зато все любят, сидя в своих собственных, приватизированных квартирах, порассуждать за чашкой чая, как важно соседям уживаться друг с другом и как все должно быть разделено по справедливости.

(С) http://andrey-grafov.livejournal.com/55307.html


Предыдущая статья - "Что происходит в Газе" здесь: http://andrey-grafov.livejournal.com/54102.html

Весна 1945 года. Союзные войска, заняв большую часть территории Германии, берут в кольцо Берлин. Дни Третьего рейха сочтены. Конец нацистского режима, 12 лет терроризировавшего свой собственный народ и всю Европу, очевиден. Представьте, в этот момент находятся люди, правительства и межгосударственные организации, которые требуют от всех сторон на два месяца прекратить военные действия ради предотвращения гуманитарной катастрофы в Германии. Ради мирных переговоров с Гитлером и возможности прекратить наконец войну. Вполне благородный мотив — почему мирные жители Берлина должны страдать из-за неудачи военной авантюры Гитлера? И разве мирные переговоры не лучше военных действий?

Именно так ведет себя Евросоюз и многие в Европе, требуя от Израиля прекратить военные действия в секторе Газа ради предотвращения гуманитарной катастрофы и возобновления мирных переговоров. Кто же спорит: гуманитарная катастрофа это плохо, а мир это хорошо. Но разве до начала операции «Литой свинец» 27 декабря 2008 года между палестинцами Газы и Израилем было состояние мира? Или, по мнению Евросоюза, когда убивают палестинцев в Газе — это плохо, а когда убивают евреев в Израиле — это терпимо? В течение многих лет юг Израиля подвергался обстрелам с территории Газы, но Евросоюз это не слишком волновало. До 2006 года можно было говорить, что обстрелы Израиля ракетами «Кассам» — дело рук террористов из ХАМАСа. Но после 2006 года, когда ХАМАС получил большинство мест в палестинском парламенте и на некоторое время даже власть, это стало государственной политикой.
Летом прошлого года при посредничестве Египта Палестинская администрация и Израиль заключили перемирие, первым этапом которого должен был стать период «затишья». Перемирие худо-бедно соблюдалось до середины декабря, когда лидеры ХАМАСа заявили о своем нежелании продолжать мир и начали интенсивные обстрелы Израиля ракетами и из стрелкового оружия. «Только на этой неделе сотни реактивных и минометных снарядов были выпущены по израильским населенным пунктам. Только в один из дней было выпущено 80 снарядов. До сих пор мы проявляли сдержанность. Но сейчас у нас нет никакого выбора, кроме проведения военной операции. Мы должны защитить наших граждан при помощи военного удара по инфраструктуре террора в Газе», — заявила 29 декабря министр иностранных дел Израиля Ципи Ливни.

 

Почему гневные речи борцов за мир и жалобные причитания пацифистов мы слышим только теперь, когда военно-террористической инфраструктуре ХАМАСа грозит полное уничтожение? Почему молчали они, когда хамасовские ракеты падали на головы израильтян? Почему президент Франции Николя Саркози примчался на Ближний Восток только сейчас, чтобы уговаривать Израиль остановить военные действия? Почему он не поспешил встретиться с лидерами ХАМАСа в декабре, когда те отказались от перемирия и возобновили обстрелы Израиля?
На всю политическую Европу нашелся разве что один министр иностранных дел Чехии Карел Шварценберг, который сказал: «Я слишком стар, чтобы искать популярности, осуждая Израиль, и предпочитаю говорить правду». Все остальные осуждают ХАМАС за провоцирование войны, а Израиль — за его военный ответ. Равноценно. И это в Европе, многие страны которой приняли закон, карающий уголовным наказанием только за утверждение, что Холокоста не было! Как будто им, в доказательство своей правоты, нужно новое подтверждение Холокоста, из сегодняшней жизни. Халед Машаль или Махмуд Ахмадинежад давно об этом мечтают. Еще немного упорной борьбы за мир, и у них все получится. Как удобно бороться за мир, когда при этом страдает не своя безопасность, а чужая.

 

Что уж тут говорить о России. Неуклюжая попытка стать посредником между Израилем и ХАМАСом лишний раз продемонстрировала тесные связи Кремля с этой террористической организацией. Впрочем, в Москве их и не скрывают. Лидера ХАМАСа Халеда Машаля, который, как говорят, побывал в Москве уже около двух десятков раз, принимают здесь с распростертыми объятьями. Он виделся и с министром иностранных дел Лавровым, и с патриархом Алексием, и с военными. Так что нет загадки, откуда у ХАМАСа переносные зенитно-ракетные комплексы «Стрела», которыми они пытаются сбивать израильские вертолеты, и реактивные системы залпового огня «Град», которыми они накрывают израильские города на юге страны.
Российская власть, на словах осуждающая терроризм, делает основную ставку в своей международной политике именно на террористические режимы. И не только потому, что методы террористов близки и понятны кремлевским руководителям. Гораздо важнее для них то, что террористы являются главной мишенью Соединенных Штатов, их объявленными врагами, стратегическими противниками Запада. Натужная, истеричная и невыносимо тупая борьба с «однополярным миром» закономерно приводит путинско-медведевскую Россию в стан государств-изгоев, в круг террористических режимов, готовых на что угодно, лишь бы показать свое величие в борьбе с ненавистной им Америкой.

Подростковые комплексы президента и премьер-министра давно подмечены и вполне понятны. У страны — переходный период, у власти — период политического созревания. Впрочем, все это немного затянулось и есть риск того, что инфантилизм так и останется главной чертой российской политической жизни. Все это понятно.

Непонятно то, почему у нас молчит демократическая оппозиция? Это молчание становится неприличным. Ни одна политическая организация демократической направленности не только не высказала своей поддержки Израилю, но и вообще никак не высказалась по поводу событий на Ближнем Востоке. Что это — российский провинциализм, боязнь острых тем, затянувшееся празднование Нового года? Или, может быть, внутреннее согласие с позицией Кремля, лицемерием Евросоюза и антиизраильской политикой ХАМАСа?

(C) http://www.ej.ru/?a=note&id=8725

От sashanep Тревожная синхронизация в деятельности левых киббуцников и арабских террористов возле Ицхара

 Сегодня в Ливане будет всенародный праздник. Сегодня туда должен вернуться народный герой, гордость страны, Самир Кунтар. Он много лет провел в Израильской тюрьме, и вот, наконец, сегодня должен вернуться, в честь чего намечаются невиданные торжества.

Кто такой Самир Кунтар? Я задалась этим вопросом и…надолго просто-напросто выпала из жизни.
Мне не давало покоя то, что произошло в Нагарии в ту ночь. И теперь я думаю: почему в Израиле нет смертной казни? Причем особо изощренной, средневековой, чтобы животное, носящее имя Самир Кунтар, помучилось как следует?

Самир Кунтар с несколькими боевиками из группы Палестинского фронта освобождения высадился весенней ночью 1979 года на берегу у города Нагария, в 10 км. от Ливанской границы. Их целью было атаковать город.

Тот день –шабат 22 апреля 1979 года, израильская семья Харан – мама Смадар, папа Дани и двое дочек четырех и двух лет (Эйнат и Яэль) провели на пикнике. Они вернулись домой, легли спать. Было около полуночи.
Семья проснулась от шума – ружейной стрельбы и разрывов гранат. Смадар открыла дверь из квартиры в подъезд, чтобы посмотреть, что происходит, и в эту секунду ее увидели террористы. Смадар захлопнула дверь, успев втащить к себе сбежавшую с этажа выше соседку.
Снаружи в квартиру уже ломились. В отчаянии Смадар и Дани пытались найти укрытие. Дани помог соседке проползти в небольшой проем над спальней, Смадар с двухлетней Яэль последовали за ней. "Мама, где моя соска? Я хочу соску!" – плакала Яэль . Спрятав жену и младшую дочь, Дани схватил Эйнат и  бросился в подвальное помещение под квартирой, чтобы укрыться, но в это время террористы уже сломали дверь и ворвались внутрь.
"Они схватили Дани и Эйнат и стали искать меня и Яэль, поскольку знали, что в квартире должны быть еще люди. Я никогда не забуду их радость и ненависть в голосах, когда они обшаривали дом, паля из оружия и бросая гранаты" – вспоминает позднее Смадар. "Я знала,что если Яэль заплачет, они бросят гранату туда, где мы прячемся, и мы погибнем. Поэтому прикрыла дочке рот рукой, надеясь, что ей будет достаточно воздуха, чтобы дышать. И лежа там, я вспоминала, как моя мать рассказывала мне, как она пряталась от фашистов. Я думала, что с нами происходит в точности то же, что и с моей матерью"
"К тому времени, когда мы были спасены, несколько часов спустя, Яэль была мертва. Пытаясь спасти наши жизни, я задушила ее".
Как объяснили позднее врачи, Смадар чувствовала, что дочка приоткрыла рот и, высунув язычок, пыталась облизать ее ладонь, но не знала, что это происходило оттого, что девочка задыхалась.

Когда к дому начала прибывать полиция, террористы забрали Дани и Эйнат к морю. "Не бойся, все будет хорошо" – успокаивал четырехлетнюю дочку Дани. Своим тоненьким голоском девочка ответила ему: "Я хочу маму, где мама?". Это были последние слова мужа и дочери, которые услышала Смадар.
В 1979 году израильская газета Маарив описала то, что произошло потом.
После того, как Кунтар застрелил и утопил отца на глазах четырехлетней Эйнат ("чтобы это было последним, что девочка увидит"-  признался потом убийца),он взялся за ребенка.
Со всей силы Кунтар ударил девочку прикладом автомата по голове, свалив Эйнат на землю, после чего поволок ее по земле к ближайшему большому камню.
Он положил голову ребенка на камень, собираясь разбить ее своим автоматом, но Эйнат инстинктивно прикрыла голову руками.
Кунтар боролся с девочкой, пока ему не удалось отвести ее руки. Тогда он несколько раз подряд обрушил на ее голову удары приклада и стал топтаться по телу ребенка, пока кровь не хлынула изо рта и ушей Эйнат. После чего, чтобы удостовериться, что девочка мертва, Кунтар продолжил бить ее по голове до тех пор, пока не проломил череп.
Самир Кунтар был арестован и провел много лет в Израильской тюрьме. Там он женился на местной арабке (которая, как жена заключенного, получала государственное пособие) и защитил диссертацию.
По его словам, он не жалеет о содеянном и готов продолжать борьбу.
Ну что ж, у каждого народа свои герои. Вот таков он, герой Ливана Самир Кунтар, по поводу освобождения которого будут устроены сегодня пышные торжества.
А маленькая Эйнат, одна там, на холодном ночном Нагарийском песке, зовущая папу. Четырехлетняя кроха, пытающаяся заслониться ручками от убийцы, ребенок, на теле которого прыгал урод, таким образом сражающийся за свободу палестинского народа…Она забыта, она никого уже давно не интересует. Как не интересует и ее двухлетняя сестра, ее отец, и ее мать, единственная, оставшаяся в живых, и живущая с болью, с воспоминаниями. 

(C) http://springwater.livejournal.com/500028.html